.coal and feathers.., О-о-о-о-о! О-о-о-о-о!!!!!
Семь дверей хотел!!!

ООооооооооооооооооо, we half way there!!!!
Ооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо, победный рёв взорвёт трибуны, как гром!

Вечерело.
Суровый Бонд сидел, закинув ноги на стол, и, казалось, любовно натирая свой песчаный орёл, протёр бы в нём дырку, если бы не внезапное извещение по радио. По голосу было не определить - то ли баба, то ли мужик, то ли вокалист Токио Борделя вещает, но было ясно одно: Бонд и его дружки в розыске, причём за голову каждого шериф назначил по 1,5 млн. шведских крон, а за голову Бонда - ещё 48 рублей сверху!
- Ни хрена себе запой! - присвистнул Бонд и положил свой пистолет на шёлковую подушку. - Эй, Джонни, ты слышал?
Джон Бон кивнул головой и вслух начал рассуждать о том, что такая сумма - слишком дешёвое вознаграждение за их поимку, и это его немного оскорбляет.
- Дурак! - Бонд скинул ноги со стола и облокотился на него руками. – Это всё ерунда. То, о чём нас проинформировали по радио, означает только одно: можно здорово повеселиться!
- Повеселиться? – даже у Джона не укладывалось в голове, как можно повеселиться с такой большой угрозой для их жизни.
- Ну да. Знаешь, как веселятся? – Бонд вскочил на стол и схватил бутылку виски. – Могу показать, если ты не против…
Их светскую беседу прервал стук в дверь. Раньше бы они среагировали на него спокойно, несколько равнодушно, но тут у обоих стрелков сердце застряло в горле.
- Открой, - сказал Бонд своему другу, - я прикрою.
- Кто? – Джон на всякий случай вынул свой пистолет из кобуры.
Тишина.
- Кто? – повторил Джон Бон менее уверенным тоном.
Тишина.
- Кто, бля? – чуть ли не заорал Бонд, который от напряжения готов был разбить себе бутылку об мч.
Хлопок!
Звон стекла. Виски на столе. Бонд под столом вместе с разбитой бутылкой. Джон Бон за креслом.
- Сматываемся… - почти шёпотом не то спросил, не то скомандовал Джон Бон.
- Нет… - тоже вполголоса проговорил секретный агент. – Они только этого и ждут.
- Твою мать, чтоб вам всем дрючилось, ***нное в рот мыло! – послышалось из-за двери.
- Миленькая маленькая барменша! – в один голос воскликнули стрелки и кинулись к двери, хотев было отпереть её, но опешили.
- Ты одна? – осторожно спросил Джон Бон.
- Нет <…> <…>… я с путаной! – ответила Барменша, не уставая материться. – Не бойтесь, она – импотент!
Выдохнув, стрелки отворили дверь…
…лучше бы они этого не делали.
***
- Он меня вынудил! – рыдала Путана, которая была привязана к милой маленькой Барменше.
- <…> <…> - продолжала материться Барменша.
На пороге стоял прыщавый подросток лет 14, слащавый на вид, напоминающий маленькую девочку.
- Ах ты пятнистый долбоёб!!! – продолжала осыпать подростка комплиментами Барменша.
- Но как это случилось?... – Бонд был в замешательстве. Ещё никому не удавалось поймать миленькую маленькую Барменшу.
- Этот пи**р…
-…я и сам в состоянии продолжить! – запищал пятнистый долбоёб. – Да, я поступил не очень благородно, но я состоявшийся журналист, и это мой голос вы слышали по радио. И да – это был не прямой эфир, а всего лишь запись… Потому что после того, как я получил сообщение о том, что вас разыскивают, ещё и обещают экспу с бонусами за пройдённый квест с вами в роли добычи… - Долбоёб захихикал, как педик. – Так что или вы сдаётесь добровольно… - Долбоёб приставил к виску Путаны пистолет, а другой направил на Джона Бона. – Или возьму вас силой.
Бонд был на удивление спокоен.
- Я считаю до…
- А теперь послушай меня, мой маленький дружок! – сказал абсолютно безоружный Бонд. – Нас в этой комнате четверо, а ты – один, тебе не кажется, что ты слишком высоко себя ценишь?
- Я? – подросток опять педеристически захихикал. – Ты лучше посмотри, как один за одним будут умирать твои друзья!
Это словно взбесило Бонда. Быстрым движением он выхватил пистолет из рук Джона Бона и всадил пулю долбоёбу прямо в ногу, тот скрючился в три погибели и выронил оба пистолета.
- Дружок! – теперь смеялся Бонд. – Пойми одну вещь: когда держишь в руках пистолет, будь готов к тому, - стрелок перерезал верёвку, которая связывала Путану и Барменшу, - что одна из пуль рано или поздно окажется в тебе, неженка…
Не успел Бонд договорить, как Барменша, неизвестно откуда достав дробовик, всадила 48 пуль долбоёбу прямо по его маленькому мч. Тот взвыл от боли.
- Сукин сын, получай, состоявшийся журналист, йопт! – с этими словами Барменша всадила пулю долбоёбу прямо в лоб, от чего тот скончался.
Бонд подошёл к Барменше и положил руку ей на плечо:
- А ведь мы не хотели его убивать. Он мог бы какую-нибудь информацию задорную нам сообщить.
- Ни х*я он не мог! – Барменша поправила причёску. – Он – обычный подросток, страдающий максимализмом, возомнивший себя центральным журналистом и, к тому же, опытным стрелком. Хотел баблоса подзаработать, застал меня врасплох в баре, представился, понимаешь ли, каким-то далёким гостем из Норильска, напоил вместе с Путаной, затолкал в машину, только там мы и очухались. Сука!
Пнув для верности пару раз тело, Путана, Джон Бон, Барменша и Бонд решили, что тут оставаться не безопасно, тем более, что у них теперь есть ещё одна машина, и они двинули по направлению к дому старика Аме: кажется, они знали, где их будут искать в следующий раз…

*готичен*

.coal and feathers.., не бзди, а то сам сейчас будешь писать любовный роман про Сладенького, Богиню и их золотую свадьбу!!!!!!!!!!

капля новокаина
да, мой озабоченный собрат!!!

Маленькая толстая девочка облокотилась на стул, который тотчас же с треском развалился на щепки. Большая тучная тётка захлопала в ладоши и смахнула слезу.
- Ах, прям как я в молодости. Так трогательно, так трогательно. А теперь покажи, как ты свернёшь шею этому быдлу!
Маленькая толстая девочка, адски усмехнувшись, кинулась пятой точкой на стол, превратив тот в пыль.
- Умница, девочка моя! – Большая тучная тётка аплодировала так, что стёкла звенели. – Умница моя!
Маленькая толстая девочка пыталась поклониться в знак благодарности, но ей помешал живот, поэтому она только кивнула, уткнувшись своим тройным подбородком в толстую шею.
***
- Твою мать, левее, правее, кактус, койот, страус, какой-то заяц, старуха с ведром, грузовик, бензоколонка, осторожнее, ублюдок! – Миленькая Маленькая Барменша была на взводе.
Джон Бон вёл машину, не обращая внимания ни на страшные вопли барменши, ни на постанывания Путаны, ни на Бонда, который уже час вещал что-то про справедливость, пистолеты и чёрно-белого поддонка. Он был спокоен, как скала, как вдруг неожиданно, заставив всех замолчать, вывернул руль и резко свернул на обочину.
- Дом… - сказал он почти шёпотом.
- Что? – спросила барменша раздражительным тоном.
- Я так и предполагал! – усмехнулся Бонд. Путана закрыла рот рукой и выпучила глаза.
Дом старика Аме стоял недалеко от того места, где остановил машину Джон Бон.
Стоял. Раньше.
По крайней мере, всё на это указывало: старая бензоколонка «Лукойл», вывеска «Высасываю мозг. Недорого», сделанная стариком Аме, чтобы отпугивать от его дома людей…
- <…> - сказала Барменша.
- Интересно, чему тут удивляться? – Бонд вышел из машины, и все остальные придурки решили последовать ему примеру. – Чему удивляться? – продолжал Бонд. – Это было очевидно и предсказуемо. Сначала они сожрут нас изнутри, а потом прихлопнут своими толстыми задницами снаружи. Всё элементарно. Схема проста, я не могу понять, где мы с вами промахнулись.
Путана подошла к Бонду и отвесила ему пощёчину со словами «прекратить истерику». Бонд потёр ушибленную щёку и продолжал.
- Никакой истерики, всё очевидно, всё слишком очевидно… - с этими словами Бонд медленно развернулся и побрёл по дороге, туда, к бесконечным прериям, где обитают дикие койоты и растут кактусы, где палящее солнце убивает, а о воде приходится молить Иисуса – иначе не добудешь.
- Хэй! – Миленькая маленькая барменша попыталась остановить Бонда, но тот, резко развернувшись, направил на неё дуло своего «песчаного орла».
- Не вздумай, - ледяным голосом проговорил Бонд, - а то мне придётся сделать то, чего я себе никогда не прощу.
- Тебя убьют, дурак! – Путана бросилась с места, но пуля, вырвавшаяся из дула пистолета Бонда, поцарапала асфальт рядом с ней, и она замерла.
- Не вздумайте! – повторил Бонд и зашагал дальше, дальше…
Солнце садилось.
- Остановите этого идиота кто-нибудь! – миленькая маленькая барменша схватилась за голову. – Джон Бон, ну что ты стоишь, как осёл. Она не Господь Бог, чтобы скитаться сорок дней по этой чёртовой пустыне.
- Всё что я могу сделать – всадить ей пулю в спину. Как ты думаешь, это нам очень поможет? – Джон Бон опустил руки и залез в машину. – Кто не хочет сгнить – садитесь со мной. Остальные могут быть свободны. Я его нанял, я его и уволю. Сами справимся, сами избавим Бутерстоун от долбоёбов, сами, сами, сами… - Джон Бон начинал психовать. – Сами всё выясним, без него, без его понтов, без его звёздной болезни. Он слишком много о себе думает! – Джон Бон рухнул головой на руль, вцепившись в него руками.
Остальные молча сели в машину.
***
Старик Аме очнулся, и тут же ему в глаза ударил яркий белый свет, который, впрочем, тут же почему-то погас и в помещении, где старик и находился, воцарился полумрак. Глаза его, после такого резкого скачка, начали играть с ним странные штучки – сначала он увидел чёрных мушек, потом – зелёных человечков. Интересные галлюцинации… Галлюцинации ли?
Император потёр глаза и понял, что мухи, как и зелёные человечки, были вполне реальными.
- Что происходит? – завопил он, пытаясь встать и с ужасом осознавая, что у него это не получается.
- Nous l'ouvrirons! – сказал один из человечков.- Il est intéressant que chez eux au-dedans!
- Что????? – по интонации Император понял, что на нём собираются ставить опыты. – Я протестую. Да вы знаете, кто я? Да вы знаете, кто мой друг?! Она всадит пули вам в задницы!!!
Зелёные человечки потянули к старику свои склизкие пальчики и тот, неожиданно для себя, вскочил с операционного стола и понёсся к выходу, отказываясь верить, что он тут отсутствует.
Но он тут был! Он был и, чёрт возьми, дверь на удивление легко поддалась.
Удача?
Удача…
Старику Аме было совсем наплевать, что он носится по этим длинным мрачным коридорам в полуголом виде. Он не оглядывался назад, он бежал и бежал, совершенно не понимая, куда он держит путь.
Ещё одна дверь!
Поддалась!
…оказавшись снова в том же помещении, где он и очнулся, обнаружив зелёных человечков, всё также стоявших возле операционного стола.
- Tu ne pourras pas partir... – сказал один из них каким-то ледяным, безразличным тоном.
Старик Аме побледнел, и снова бросился в коридоры, понимая, что ещё немного и он сойдёт с ума, что так с людьми не бывает, что он спит, надо себя ущипнуть…
…через некоторое время рука Императора уже была украшена приличными синяками, на них уже не было живого места, впрочем, как и на всём теле. Ему уже просто не за что было себя щипать.
«Спокойно! – говорил он себе. – Сейчас ты в коме. Что-то случилось. Что-то нехорошее. Возможно, грузовик переехал. Ну, не беда, очнёшься. А это всё просто твоя фантазия. А, нет, это просто розыгрыш! Шоу даже такое есть! Розыгрыш!».
Император резко затормозил, обнаружив ещё одну дверь. Она явно была другой и вести в операционное отделение никак не могла. Она была… мягкой, пушистой на ощупь. Он дёрнул ручку – дверь не поддалась. Дёрнул ещё один раз – дверь опять не поддалась.
В конце коридора послышались шаги. Точнее – послышалось, как кто-то передвигается. Передвигается явно не шагами, а как будто перекатываясь или… скользя по слизи?
Сейчас или никогда. Выбора нет. Что бы ни было за этой дверью – хуже не будет.
Сейчас.
Или никогда?
Император в агонии набросился на дверь. Он рвал её, даже пытался вцепиться зубами, когда вдруг обнаружил, что дверь открывается в другую сторону.
Он толкнул её, она с лёгкостью открылась. За дверью было что-то, похожее на багажное отделение обычного пассажирского самолёта. И… боже мой, наконец-то окно!
Он посмотрел в иллюминатор и понял, что радоваться, собственно, было нечему. То, что он ожидал там увидеть – открытый космос – там и близко ни было. За окном было красно. Очень красно, так, что резало глаза. И то, что творилось снаружи, казалось, ещё больше вселяло страх, чем то, что происходило внутри.
Император подпёр дверь каким-то предметом, отделено напоминающим человеческую тумбочку, и сел в углу, обхватив колени.
Умереть от холода.
От голода.
От жажды.
От чего угодно, только не дать сожрать себя этим мерзким чудовищам.

*готичен*

Меня прорвало, сейчас ещё глава будет.
я пиписька, а глава будет завтра-послезавтра.

.coal and feathers.., это не мой французский.
кто тебе сказал, что это французский?
это - таинственный язык инопланетян..  %)